Неточные совпадения
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию,
успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к
праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало оно не
на кого другого, а
на Митьку. Узнали, что Митька напоил
на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
Его отвлекали, кроме его труда, некоторые знакомства в городе, которые он
успел сделать. Иногда он обедывал у губернатора, даже был с Марфенькой, и с Верой
на загородном летнем
празднике у откупщика, но, к сожалению Татьяны Марковны, не пленился его дочерью, сухо ответив
на ее вопросы о ней, что она «барышня».
Фабрика была остановлена, и дымилась одна доменная печь, да
на медном руднике высокая зеленая железная труба водокачки пускала густые клубы черного дыма. В общем движении не принимал никакого участия один Кержацкий конец, — там было совсем тихо, точно все вымерли. В Пеньковке уже слышались песни: оголтелые рудничные рабочие
успели напиться по рудниковой поговорке: «кто
празднику рад, тот до свету пьян».
В один прекрасный осенний день, это было воскресенье или какой-нибудь
праздник, мы возвращались от обедни из приходской церкви Успения Божией Матери, и лишь только
успели взойти
на высокое наше крыльцо, как вдруг в народе, возвращающемся от обедни, послышалось какое-то движение и говор.
Бламанже был малый кроткий и нес звание «помпадуршина мужа» без нахальства и без особенной развязности, а так только, как будто был им чрезвычайно обрадован. Он
успел снискать себе всеобщее уважение в городе тем, что не задирал носа и не гордился. Другой
на его месте непременно стал бы и обрывать, и козырять, и финты-фанты выкидывать; он же не только ничего не выкидывал, но постоянно вел себя так, как бы его поздравляли с
праздником.
— Ну, вот что, грамотник, — примолвил он, толкнув его слегка по плечу, —
на реку тебе идти незачем: завтра
успеешь на нее насмотреться, коли уж такая охота припала. Ступай-ка лучше в избу да шапку возьми: сходим-ка
на озеро к дедушке Кондратию. Он к нам
на праздниках два раза наведывался, а мы у него ни однова не бывали — не годится. К тому же и звал он нонче.
До пятидесяти лет прожил он холостяком,
успев в продолжение этого времени нажить основательную подагру и тысяч триста денег; имение свое держал он в порядке и не закладывал, развлекаясь обыкновенно псовой охотой и двумя или тремя доморощенными шутами, и, наконец, сбирал к себе раза по три в год всю свою огромную родню и задавал им
на славу
праздники.
Приходская церковь была в шести верстах, в Косогорове, и в ней бывали только по нужде, когда нужно было крестить, венчаться или отпевать; молиться же ходили за реку. В
праздники, в хорошую погоду, девушки наряжались и уходили толпой к обедне, и было весело смотреть, как они в своих красных, желтых и зеленых платьях шли через луг; в дурную же погоду все сидели дома. Говели в приходе. С тех, кто в Великом посту не
успевал отговеться, батюшка
на Святой, обходя с крестом избы, брал по 15 копеек.
Ефимка бывал очень доволен аристократическими воспоминаниями и обыкновенно вечером в первый
праздник, не совсем трезвый, рассказывал кому-нибудь в грязной и душной кучерской, как было дело, прибавляя: «Ведь подумаешь, какая память у Михаила-то Степановича, помнит что — а ведь это сущая правда, бывало, меня заложит в салазки, а я вожу, а он-то знай кнутиком погоняет — ей-богу, — а сколько годов, подумаешь», и он, качая головою, развязывал онучи и засыпал
на печи, подложивши свой армяк (постели он еще не
успел завести в полвека), думая, вероятно, о суете жизни человеческой и о прочности некоторых общественных положений, например дворников.
— Не
успели, — молвила Манефа. — В чем спали, в том и выскочили. С той поры и началось Рассохиным житье горе-горькое. Больше половины обители врозь разбрелось. Остались одни старые старухи и до того дошли, сердечные, что лампадки
на большой
праздник нечем затеплить, масла нет. Намедни, в рождественский сочельник, Спасову звезду без сочива встречали. Вот до чего дошли!
— Здравия желаем, вашескородие! И вас с
праздником, вашескородие! — весело гаркнули матросы, глядя с видимым расположением
на капитана, которого они уже
успели оценить и утвердить за ним кличку «голубя».
— Да полно вам тут! — во всю мочь запищал Седов. — Чем бы дело судить, они
на брань лезут. У Бога впереди дней много,
успеете набраниться, а теперь надо решать, как помогать делу. У доронинских зятьев видели каков караван! Страсть!.. Как им цен не сбить? Как раз собьют, тогда мы и сиди у
праздника.
Он, конечно, присутствовал
на балу, как
на многих
праздниках, дававшихся в городском саду, и
успел даже оставить
на них свое сердце.
Он покинул семейство свое, составил прошение к императрице, в котором описывал жестокости временщика и корыстолюбивые связи его с поляками, ездил по Малороссии собирать к этому прошению подписи важных лиц,
успел в своем намерении и пробрался до Твери, где удачно обменил собою простого малороссиянина, которого, в числе других, везли сюда
на известный
праздник.
Приняв меры против ожидаемого
на завтра общего пьянства по случаю престольного
праздника, он пришел к обеду и, не
успев с глазу
на глаз переговорить с женою, сел за длинный стол в 20 приборов, за который собрались все домашние.
И это называется —
праздники, Рождество! Ужасно. И днем еще терпимо, а ночью ляжешь и начинаешь, затаив дыхание, прислушиваться: кто первый заплачет
на своей постели — Сашенька или мамаша за перегородкой. Случается, что до самого света тишина, будто спят, и сам
успеешь заснуть, как вдруг задрожит и застучит кровать от рыданий… началось!